Волшебное дитя! Запиши и отложи - перечитай через день, два, три - и сама удивишься, как стройно улягутся строки. А пока ощущение, что листаю книжку с порванными картинками - понимаю, о чём речь, но вижу только фрагменты.
Марина, как всегда, шедевр!
Ну, и присусежусь к гениям, авось и на меня падёт отблеск славы:

Я на вереск лиловый
О тебе загадаю.
Я смолою сосновой
Отмечу твой след.
Ухожу я из дома,
А вернусь ли — не знаю.
Среди лиц незнакомых
Твоего лица нет.
Я на рыжее пламя
О тебе загадаю.
Как багряное знамя
Реет в небе закат.
Я сожгу свою память,
Что тебя забывает.
В предрассветном тумане
Нет дороги назад.
О тебе загадаю
На летучие звёзды
Что несутся над миром
В ледяной пустоте.
Я ищу и не знаю:
Может быть слишком поздно,
И тебя повстречаю
На последней черте.

Девочки, а почему у нас только стихи? Может стоит попробовать выкладывать и прозу тоже, как думаете?

У меня есть что скидывать, но быть первой в этом деле немного...ну, боязно 
Если интересно могу скинуть первую часть, а если понравится - буду скидывать остальное 

Сразу скажу - официального названия нет, а рабочее "Черно-белое". Пролог несколько отличается от остальных частей и прошу простить заранее все опечатки.
Понравится - буду слать дальше
_____
Пролог

Дух парил в пространстве. Пространство было пусто, и дух рисковал стать пустотой. Вопрос времени был давно решен. Времени не было вовсе - его не существовало здесь. Дух, мерцая и попадая, истончался. Осознание вечности подкрадывается всё ближе. Мысли отталкивались друг от друга, сталкивались и отдавались гулким эхом.
Нет плоти и крови, нет сил, нет жизни. Всё истлело, всё отобрано – и не сказать, что совсем без повода. И все же…
- Не жаль прожитых лет? – в невыносимую канву мрачных мыслей вплелся вкрадчивый голос, похожий на раскаты грома и рокот водопада. Дух огляделся, плавно исчезая в одном месте и появляясь в другом. Раньше, глаза духа горели сиреневым отблеском, давая пространству хоть какой-то цвет, ныне и этого не было. Зато появился иной силуэт. Исключительно в темных тонах, зато явно не в столь бедственном положении.
- Что ты имеешь в виду? – голос духа походил на отголоски эха давно отзвучавшей фразы.
- Как же? Разве не жалко стать лишь дымкой от затухшей свечи, если можно быть ярким кострищем, пожаром?
Темный силуэт деловито расхаживал по пространству , как по самому обычному полу.
- Эй, Белый Дух, ты ведь меня слышишь, - фраза была, на этот раз, без вопросительной интонации.
– Я не твой предсмертный бред, хотя бы потому, что физически ты давно уже мертв .
- Я не мертв. Меня практически нет, - прошелестел дух, не сводя тлеющего взгляда с внезапного гостя.
Четкие очертания: хищное лицо с янтарными глазами, лишенными зрачка, худощавая фигура, высокий рост…кожа покрыта шрамами , изредка темно багровыми, чаще белесые. В физическом облике незнакомец мог скрыть все увечья своей темной персоны, представая перед смертными таким, каким был раньше, но сейчас на это не было возможности, или…
- Отчего ты наг передо мной, Лукавый? - все так же задумчиво прошелестел дух, едва заметно меняя очертания призрачного лица.
- Я солидарен с тобой, Белый Дух, - темный усмехнулся . – Я явлен пред тобой, чтобы помочь, ничего больше, - силуэт пропал со своего прежнего места и материализовался на расстоянии вытянутой руки перед духом. – Ответь: ты хочешь жить?
Дух задумчиво замерцал. Хотел ли он вернуться к существованию? Несомненно. Перспектива стать абсолютнейшим «ничем», мягко говоря, не радовала. Для того чтобы свыкнутся с принудительным концом своего земного и внеземного существования, не хватит и миллиона лет, ведь люди, в конце концов, не могут свыкнуться со смертью и за всю жизнь. А ведь смерть - это далеко не конец всего.
С другой стороны, на столь жесткую участь была причина. За преступлением непременно последует наказание. А если мир развит, то за любое отклонение от Закона наказание будет весьма и весьма суровым.
Да и всем известно, что связываться с темными - не лучшая затея.
Дух заглянул в глаза незнакомца. Огоньки пламени, дикие, яркие, сулящие разгореться беспощадным пожаром каждое мгновение…
Темный растягивает тонкие губы в довольном оскале.
Ответ уже не требуется.
- Чем придется платить? – как бы в продолжение несказанной фразы шелестит дух.
- Ха, а ты не прост, Белый Дух, - гость сделал шаг по направлению к духу. – подойди ближе и я назову условия.
- Какова необходимость в этом? – недоверчивый шелест духа стал еще тише.
- Прими то что она есть, - силуэт пожимает плечами.
Дух на миг прикрыл глаза серебристой дымкой век. Что ж, приблизится, так приблизится. Сделать шаг – как в пропасть. Хуже уже не будет. Лишь бы снова жить…
Темный склоняется над духом и только им одним слышится быстрый шепот сделки.
Через время расстояние между двумя фигурами увеличивается.
- Ну как, Белый Дух, согласен на мою помощь?
Сила, разум, могущество, но главное – жизнь. И в противовес — вечный поиск энергии…
- Я даю тебе средство для добывания жизни, я даю тебе возможность жить – но всё будет зависеть в основном от тебя. И от твоего голода, конечно, - темный коротко хохотнул.
…и смерть, следующая по следам.
Дух в очередной раз оглядел пространство.
- Согласен, - шелест тихого голоса показался шумом ливня, будто опавшего на пространство одним сплошным потоком.
В тот же миг, темный опустил руку на едва осязаемое плечо духа и крепко сжал.
- Придется немного потерпеть, - предупредил он, растягивая губы в оскале.
Вторая когтистая рука легла на солнечное сплетение духа, где едва тлел нежно фиолетовый огонек души.
В этот момент само естество белого духа вспыхнуло невероятной болью. Безгубый рот оскалился в беззвучном крике и в резком свете взблеснули длинные тонкие клыки.
Всё вокруг наполнилось этим белоснежным светом.
Это еще не плоть и не кровь, но уже четкий образ, очертание…
Руки нечистого отпускают его из своей болезненной хватки, и дух отшатывается назад, отходя от шока. Бросает взгляд на свои руки – всё так же белоснежные, словно кости выбеленные солнцем.
И душа такая же, как в издевку, белоснежная, хотя её мягкое сияние почти незаметно.
Чувство скорого конца блекнет и отступает и вместо него приходит вопрос.
- Что дальше?
- В прошлый мир тебе уже не попасть, надеюсь, ты это понимаешь, - уточняет демон, разглядывая духа, будто проверяя: правильно ли прошла сделка.
- Не очень то и хотелось, - в свою очередь хмыкает тот.
- Но, - продолжил темный. – Ничто не мешает выбрать мирок с меньшим уровнем развития.
Перед глазами духа быстро мелькают миры, информация о них и о уровне развития интеллекта.
Наконец, один из них привлекает его внимание.
Выбор сделан.
В пространстве быстро шелестит название мира и дух исчезает.

А дальше уже сама повесть 
_____
***
Звезды лукаво мерцали  через просветы меж тонких, белых колонн.  Ночного неба  в этой комнате было явно больше, чем колонн – да и не было бы здесь колонн вовсе, если бы крыша могла висеть в воздухе без опоры, но увы, она не могла,  а без нее обойтись  было никак нельзя – никому не охота намокнуть под  дождем,   а дожди тут были хоть и не так часты, зато внезапны изрядно. Посреди комнаты – очаг. Углубление в полу, где то  лежали  поленья, вперемешку с  сухими листьями и хрупкими веточками, то сиротливо тлели угли, то полыхали языки пламени, лазурные, багряные, золотистые, порою бесцветные и даже зеленоватые ( зависело от того, какую дрянь кто подбросит). Где-то, не то под чьей-то лежанкой, не-то под каким из  массивных кресел, а может  и вовсе под чьей-то спиной, предпочётший всему  именно пол, скрывался  люк, откинув который  можно увидеть спуск вниз. Но пока люком все собравшиеся пренебрегали, а может и вовсе забыли о нем напрочь, поскольку до рассвета еще далеко а ночь на удивления приятная и пряная.
     Дым от кострища перемешался с сладковатым дымом  из трубок. В воздухе нет-да-нет повисало белесое марево. Повисал, правда, до первого  порыва ледяного ветра, но вскоре вновь, не найдя выхода  и заплутав между полом и потолком воцарялся в помещении.  А в этом обманном тумане, виднеются силуэты Богов.
     Силуэты одних, отличались угольно черной кожей, что, впрочем, компенсировалось белоснежными волосами, ногтями, глазами ( правда, бела только радужка) и губами. Другие же, напротив, были бледны, но что волосы, что очи, что ногти, что губы – все черно.  Общая у всех утонченность черт, худоба, немалый рост, и, пожалуй, красота.
      Бывали, конечно, и Боги крупные, дюжие, бородатые, розовощекие и неугомонные, пьющие из людских черепов и требующие кровавых жертв, с Богинями пышнотелыми, нравом грозным и жадным. Бывали и Боги  вечно пьяные, ленивые, толстощекие… Бывают, а может и нет. Мы слышали о других, но не видели.     
   Люди жертвовали  нам пищу, вино, а если просьба их велика – то юношу или девицу, но и те могли вернутся домой.
      Мы не любили убивать. Нам хватало людской веры, что несла нам энергию чистую, как взгляд новорожденного, еще не познавшего мир.
       - Я хочу оставить ее. – слышится сквозь общий гул голосов фраза.  Черноволосый  Амэ, произнесший ее, любовно гладил по голове  смертную деву, о которой, собственно и шла речь.
- Хочешь поиграться, Дождь?
-  Неужели мы тебе чем-то уже не угодны?
- Она завянет быстро, и лепестки ее юности опадут в один миг, а смерть унесет ее быстрее и болезненней, чем в своей обители. Ты хочешь этого?
- Дело твое, твои проблемы.
- Мм, а она славная, поделишься?
Боги смеялись, Богини фыркали,  некоторые из нас морщились, иные  равнодушно выдыхали дым.  С лежанки, подле которой я сидел,  свесилась рука, вплела пальцы в мои волосы, запуталась в них, как ветер, сметающий звезды поздними ночами.  Шелестящий голос  обладателя руки тоже был похож на ветер, он то и окликнул меня:
- А что ты думаешь, Печаль?
Я раздраженно мотнул головой, стряхивая нахальную пятерню.  Пятерня на прощанье мазнула кончиками пальцев по шее. Я поежился и запрокинул голову, рукой убрав челку с глаз.  Челка длинная, прикрывающая и лоб, и глаза, и нос до переносицы. Призванная скрыть – меня от Богов, а главное, их от меня.  Говоря по-правде, мне и сквозь эту белесую завесу все прекрасно видно – но так удобнее. Да и попугать других серыми, красно-крапчатыми глазами – одна потеха. 
Я поднял взгляд вверх  на  бледного  и  большеглазого К’ари. Он отвечает мне тонкой усмешкой.  Сузив глаза,  я бросил взгляд на сладкую парочку: Амэ и девченка, лежащая у него на коленях.  Взгляд Амэ был туманен, а длинные пальцы жили будто отдельной жизнью. Девченка на вид была блаженно-счастливой, зрачки полуприкрытых  глаз  расширены почти что на всю радужку, на щеках горел лихорадочный румянец. Симпатичная… Нет, не так – аппетитная,  так и тянет отправить ее в Царствие Вечной Луны… Снимаю руку со лба возвращая челку на место.  Задумчиво  тяну из трубки пряный дым. Добавляю в общую пелену  еще одно облачко.
-   Лучше бы он забрал ее навечно. Ее жизнь, ее дыхание, удары ее сердца. Она бы стала его, и лишь его.  Навечно.  Оставаясь здесь – она умрет в один миг, уйдя  домой, она будет помнить прикосновения Бога, и не сможет боле познать иной красоты, кроме как красоты ночи, луны , его глаз… -  еще немного наблюдаю, а после перевожу взгляд на огонь.
- Мрачны твои рассуждения. Жаль, что правдивы. – К’ари вздыхает, и я чувствую его горькую улыбку.  – Но я бы отправил ее домой. В ее чудный зеленый лес, маленькие домики, глупые смертные… -  голос его постепенно затихал и мерк, как и звезды на ткани неба. Пока еще не все, но первые звезды уже погасли. Утихал ветер и засыпал К’ари. Значит,  уснул где-то в глуби нашего  общества Тэнэбра, темнокожий и ясноглазый, сам как ночь. Засыпают Богини на плечах Богов, которые этого и не замечают.
Затихала в сердцах людей печаль, веки  клонятся вниз, и затихают разговоры всех прочих, людей и Богов, и разум затихает…

У нас же темка "Вечера поэзии и прозы" В конце-то концов!  А я буду совсем не против даже что-то длинное почитать..Просто каждому пользователю стоит не мешать свои собственные произведения, а так сориентироваться по пользователям можно будет....

Вот
_________
***
   Во сне пахло  гарью.  Сон был красным от пламени и крови. Красное… оно растекалось по гладким камням и поглощало…сначала остальных, а затем и…
***
   «Кто же меня сюда притащил?» - закат сочился из окна, окрашивая все вокруг  багрянцем. Он проник и в мой сон перекрасив его по своему безумному желанию.  Сон - вещий ли? Или всему виной  сгорающей день? Кто знает.  В конце - концов разум был еще не окончательно ясен. В нем все еще вязкий дым предыдущей ночи.
Разглядываю потолок.  Черный потолок в белых прожилках. Так и дышит каменным холодом.  Закат постепенно  догорает. Вздыхаю и плавно перетекаю в сидячее положение. Та-аак, а одежда где? Похоже, меня не только притащили, но и раздели. Блуждаю взглядом по комнате.  Ага, на краю очага.  И кто ее туда положил? Прикрываю глаза и тру переносицу. Поднимаюсь – волосы ниспадают белоснежным плащом. И коса расплетена – надо же.
Убрав волосы на  левое плечо, натягиваю штаны. Застегиваю рубашку.
Затем опускаюсь на пол.  Отработанными за немалое время движениями – заплетаю волосы в тяжелую косу. Незаплетенными они чудно сметают пыль с пола, а так достают лишь до середины икр.  Закончив, поднимаюсь, подхожу к окну и раздвигаю шторы.
Луна уже взошла. 
***
- Печаль, как хорошо что ты здесь! – холодная ладонь  богини два раза хлопает по моему плечу.  Девушка прошла дальше мимо меня,  спускаясь ниже по ступенькам.  На третей от меня ступеньке, изящно подобрав свои волосы, грациозно садится.  Поправляет черный шелк распущенных по плечам влас, оправляет  белое платьице, одергивает.  Устраивается поудобнее, и останавливается на позе одним боком ко мне, другим – к провалу ночного неба. Одна нога согнута, другая  лежит прямо. 
И наконец – впивается в меня своим бездонным черным взглядом.
- Отчего ты рада моему присутствию,  мэрэ?  - я смотрю в ее глаза с опаской– это создание не из тех, что говорит что-либо просто так.
-  Оглянись вокруг,  тэтри. Видишь, никого нет. Все еще спят. И ты спишь обычно после подобных ночей  до  полуночи,  но сегодня все не так. Лишь отгорел закат, а ты уже на ногах. Почему так,  ответь мне?
- Мне виделось дурное. -  отвожу свой взгляд от нее и смотрю на небо. Привычно черное-черное небо бесчисленных  ночей. Черное небо с белыми звездами.
- Что именно? – она тоже поворачивает голову в сторону небес.  Понимает, как тяжек ее взгляд в мгновения тревоги.
- Красное.  Огонь и кровь… Руины этого города и нас самих. Но я не думаю что это что-то серьезное,  Йереха. – сон действительно не был чем-то особенным. Он был размыт и туманен. Он был сплетен из страха, это так, но страх еще ни о чем не говорит.
- Зря ты не веришь, Печаль. Ведь ты не веришь, верно?  Не веришь, что эти стены могут пасть.  -  смотрю на нее. В ее глазах фанатический блеск,  и сейчас она как никогда заслуживает своего имени – так похожа она на  ребенка, доказывающего свою правоту. И не скажешь, что эта  девушка, который не дашь на вид  и восемнадцати, на деле куда старше меня.
- Да. Не  верю. – спокойно признаю я. – Кто может разрушить все это? Весь наш мир, умещенный  в черно-белых стенах этого города? Другие Боги? Люди? – горький смешок. – Йере, не беспокойся так.
- Мне снилась моя смерть. Смерть от рук людей.– она говорит спокойно и невероятно серьезно. От слов ее тянет холодной тишиной могильной земли. -  Но не было того, что видел ты. Ты видел  красное. – это слово она произносит, вложив в него столько всего, что перед глазами тут же заплясали призрачные язычки пламени.  По телу невольно пробегают мурашки. – Ведь только ты и можешь видеть это. – она вздыхает. С прищуром смотрит на звезды, едва слышно шевеля губами.  - Печаль, ты ведь чувствуешь, ты знаешь. Нас ждет что-то непоправимое. 
- Ты знаешь людей, мэрэ. Они послушны, они покорны. Кто как не ты это знает?
Йерехе – богиня,  которой молятся матери о своих детях, и дети о своих матерях. Она, пожалуй, чаще всего из всех нас уходит в мир людей; дабы унести ночной кошмар младенца ; дабы  остудить жар больного ребенка; дабы проводить чью-то мать до границы забвения; утихомирить материнское  беспокойство, и прочее-прочее из того, что не можно свершить на расстоянии.  Йерехе, впрочем, любит  всех людей так, как мать любит своих детей.
И сейчас она, именно ОНА говорит мне, что нам предстоит угроза от смертных!
- Дети растут, Печаль, и покидают своих родителей. – она горько улыбается, - Так и люди покинут нас.  Их молитвы утихнут,  жертвы пропадут, и вскоре они сами придут, чтобы  стереть нас с лица этого мира. 
- Почему?
- Они «вырастут»,  тэтри. – она смотрит на небо. – Я признаюсь тебе – мне страшно. Страшно смотреть на звезды – ведь я знаю, что они померкнут для меня навсегда. Но, - она обернулась ко мне, - Печаль, я верю,  для тебя они будут светить вечно. Вечно, сын мой.
Я не отвечаю.  На черном полотне неба незримый художник – ночь,  дорисовывает все новые и новые белесые костры.

У меня мало оконченной прозы, честно говоря  Просто конкретно эту..эм, повесть?...я пишу уже давненько и продолжаю писать регулярно. пока что буду скидывать уже написанное, а потом добавлять новые части Рада, что вам нравится, честно, очень приятно

___
***
  Время прошло. Неизвестно сколько,  часы, дни, месяцы, годы, столетия… Время для нас идет не так, как для людей, ведь и живем мы дольше. Время теряет свой смысл  переходя в вечность. 
  Стало заметно холоднее. Город стал преобладающе белым и лишь изредка из под плотной пелены снега проглядывались черные камни.
      Возводя глаза к безупречно темному или же темно-синему куполу небес, кутаясь в мех  и сетуя про себя на слабых и беспомощных людей, которым без них не обойтись, уходили в человеческие  владения Боги, которых туда зовут. Мороз неблагоприятно влияет на смертных, заставляет их болеть, замерзать и голодать ( если запасы на зиму были крайне скудны). Люди молятся и просят помощи, а мы, а что же мы – не вправе им отказать. Выглянув в незастекленный проем окна и взглянув на очередного сородича, выходящего из ворот божественной обители, тихо вздыхаю и радуюсь тому, что для решения мои молитв идти никуда не надо.  Вернулся в свое кресло, стоящее у огня. Люди сейчас еще не настолько развиты, чтобы у них был камин или подобная мебель и до этого они конечно дойдут через пару столетий-тысячелетий,  но нынче подобная роскошь дана лишь нам.
       Закрываю глаза, запрокидываю голову, вытягиваю ноги.
      Стоит только отключить зрение и слух, обоняние, осязание и оставить лишь пустоту. Только это и сразу наигранная тишина и спокойствие Черно-Белого города пропадают, осыпаются осколками стекла и, кажется, даже слышен их звон о камни башни.
…дай мне забыть, повелитель горечи…
Да.
…хочу, чтобы она исчезла навсегда…
Разумеется.
…облегчи мою боль, Печаль…
А как иначе?
…пусть она не плачет, если меня не станет…
Пусть.
… я не хочу больше чувствовать ничего…
Чувства это боль, не так ли?
…найдется ли утешение?...
Мне бы самому знать, человек.
…нет…
…если бы….
…ты сделаешь это?...
… не прошу чуда…
…забери…
…спасибо…
  Слушаю. Отвечаю. Выполняю.  Может, со стороны морали я могу дать им неверный ответ. Но, они ведь этого хотели? Верно? Смерти, жизни, забытья, любви, ненависти…  Глаза быстро двигаются под веками, уголки губ изредка дергаются, намечая улыбку, усмешку… Постепенно, все затихает. Возвращается и перетекает в обыденные звуки: треск пламени, шорох штор, собственное дыхание и стук сердца.
Внешне ничего не меняется. А на деле,  в голове будто  горит пожар.  Эх, подлокотники опять исцарапаны…надо будет вновь менять покрытие на них.  А может и оставить все так, все равно ведь вечно все приходит к подобному.
Кончики пальцев  покалывает, как от сильного мороза.  Но несмотря на лишь зашторенное окно и довольно легкую одежду на мне, это не холод извне, а скорее наоборот, изнутри.
     Задумчиво смотрю вглубь очага. Многие Боги жаловались, что молитв стало меньше. Боялись, что люди теряют веру. Я еще не заслужил доверия Молящих столь же, сколько иные, но сегодня  молений было куда больше, чем обычно… Может, Боги ошибаются? Или…
   Быть может, это последний  шанс для нас?..

Волшебное дитя с каждым сообщением всё волшебнее! Повесть мне нравится до невероятия, на моей памяти никто ещё не писал будни богов с позиции богов так правдоподобно. У меня, кстати, тоже почему-то частенько руки мёрзнут изнутри, несмотря на внешнее тепло, так что Печали сочувствую!

Или просто сосуды ни к чёрту 

Идеи витают в воздухе Тоже что ли чего-нибудь прозаическое выложить?

У меня всё оч.длинное и нудное, про кого хотите? Есть про Лису, есть про Дракона и немножко Фею, есть вообще Нетленка недописанная, но там всё глобально. Про что?

Боюсь, это не совсем про ту Лису...но
ЛИСИЙ СЛЕД.