Эта история началась однажды под Новый год — в самое волшебное время, когда кажется возможным даже невероятное. В сумерках (а у нас зимы вообще очень тёмные и мрачные) комната всегда кажется немного другой, не такой, как днём или в свете ламп. Куклы — у меня их немало — выглядят до странности живыми. Поэтому какому-то движению в районе старого детского креслица я почти не удивилась. Удивилась я другому — Зоя, большая шарнирная кукла — держала на коленях книгу.
- Где ты её взяла? - в пространство поинтересовалась я. Ребёнок у меня ещё не так велик, чтобы добраться до полки с фантастикой, а мама — я видела — перечитывает Устинову.
Зоя повернула голову — у неё слабоватый шейный шарнир, и голова иногда поворачивается и наклоняется сама по себе — и мне показалось, что кукла смотрит в направлении книжного шкафа. 
- Да, я помню, где обычно стоит эта книга. Но ведь не хочешь же ты сказать, что залезала на полку?
- Там стоит стул, - ответила Зоя, - и две коробки. Поставила одну на другую и...
- А если бы ты упала?
- Я об этом тоже подумала. Потом. Совсем как ты.
- Неправда — я просчитываю риск заранее. Потому что уже падала. И с меня довольно. Хотя сломанные кости, в отличие от винила, могут срастись.
- Я слышала, что у людей при падении с высоты страдают не только кости.
- Ну, проблемы с головой бывают и без травматологического анамнеза. Заметь, я не удивляюсь почти ничему из происходящего. А почему именно эта книга?
У Зои на коленях лежал «Пересмешник».
- Я видела эту книгу, когда ты её читала. Картинка на обложке показалась знакомой, и я решила проверить.
- Именно сегодня?
- Одна ночь в году дана куклам для того, чтобы самостоятельно перемещаться.
- А остальные что же сидят?
- Ты в самом деле хочешь знать?
- Отвечать вопросом на вопрос невежливо. Я первая спросила.
- Хорошо. Видишь ли, чем больше предмет, тем больше сил нужно для его перемещения. Эта виниловая туша достаточно тяжёлая. И мне пришлось...ну, позаимствовать у остальных немного новогоднего волшебства.
- И они согласились?
- У них не было выбора. Не говори, что это ужасно. Я...я обещала вернуть им всё на следующий Новый год.
- Долго ждать, - заметила я.
- У нас полно времени, - грустно опустила голову Зоя.
- Так ты посмотрела картинку?
- И даже прочла первую главу. Жаль, глаза без подсветки — стало слишком темно, я раздумывала, добраться до выключателя или это будет слишком заметно.
- Терять уже нечего, - я зажгла свет, - Пока от твоих пояснений завеса тайны только колышется, нисколько не приподнимаясь.
- Это прозвучит странно, - заметила Зоя, но я сделала квадратные глаза, намекая, что странностей для одного вечера более чем достаточно, и она продолжила, - Ну ладно. Картинка показалась мне знакомой, и я не ошиблась. То есть, сходство с тем, о ком я подумала, весьма отдалённое, но художника можно простить — как я понимаю, он рисовал с текста. А вот автор...кто это написал?
- Писатель. У меня много его книг.
- Как думаешь, бывал ли он в Рапгаре? Лет этак двадцать назад?
- Не могу сказать. И подозреваю, что если напишу ему письмо с таким вопросом, он не ошибётся с диагнозом — а мы некоторым образом коллеги. А что, он всё верно угадал?
- Имена, названия и описания совпадают.
- А ты? Я что-то не помню там никакой Зои. Или ты не Зоя?
- Зоя. Просто в то время меня ещё — как ты выражаешься — в проекте не было. Я родилась три года спустя после описанного в книге времени.
- Родилась?! Ты же кукла!
- И довольно топорная. У меня тоже были куклы, я знаю, о чём говорю. Это длинная история.
- До утра полно времени.
- Тогда пересади меня на диван. Там мягко и тепло. Не напоминай, что винил не может ничего чувствовать, - в голосе Зои послышались умоляющие нотки, и я усадила её между подушками. 

                                                                       ***
Рапгар, это огромное чудовище, раскинувшееся на двух берегах морского фьорда и окрестных островах, западной оконечностью упирающееся в пресноводное озеро Мэллавэн, вырастал из-за горизонта бесконечными домами, дорогами, постройками и трубами далеких заводов и фабрик. Наш славный город — это одна большая братская могила мертвых, не совсем мертвых, не слишком живых и тех, кто делает вид, что он жив.
Он притягивает и отвращает одновременно. Столица страны многогранна, словно раздавленный калейдоскоп, из которого высыпались разноцветные стеклышки — зеленые, синие, красные и черные. Все вперемешку. Здесь можно найти настоящее сокровище и смрадный мусор, уютный уголок и отвратительную ночлежку, отыскать друга и обрести массу врагов, начать новую жизнь или же распрощаться с ней навсегда. Рапгар — страна множества рас, королевство богачей, царство нищих, мир пара и электричества, пропахший гарью, порохом, испражнениями скангеров, утонченными духами, свежим морским бризом, Королевством мертвых и персиковыми садами.(цитата из Книги).

Словом, добро пожаловать в Рапгар! За двадцать лет, прошедших со времени открытия врат одной из княжеских усыпальниц, славный город не стал лучше, чище или терпимее. Он всё так же похож на малозанские джунгли — говорят, там шагу нельзя ступить, чтобы не наткнуться на ядовитую гадину или что-нибудь похуже. Впрочем, треть этих джунглей малозанцам пришлось уступить Князю по условиям капитуляции — война за Кирус, начавшаяся разгромом княжеского флота, была всё же проиграна Малозаном. И найденная в горах Кируса нефть поступила в полное распоряжение магов и учёных. И они такого натворили... Стэфан, один из амнисов моего отца, очень любит поворчать по этому поводу.  Роббер, мамин амнис, иногда возражает, что прогресс не всегда во зло, но спорить со Стэфаном бесполезно — он упрям, как махор. Раньше я с ужасом думала, что будет, если эти трое — ещё Анхель — однажды станут моими амнисами. А теперь я сама мало от них отличаюсь, и некого в том винить, кроме собственной глупости.
Наверное, стоит кое-что пояснить. По рождению я — чэра, и, хотя мои родители наполовину люди, Обликом и Атрибутом они владеют. Я, разумеется, тоже.
Каждого жителя Рапгара с самого детства учат одному простому правилу — по возможности не задирать лучэров с красными и янтарными глазами. Это старая кровь, сохранившая в себе память предков и, в отличие от остальных Детей Мух (Дети Мух — одно из уничижительных прозвищ лучэров. В древних рукописях писали, что лучэры произошли от вырвавшейся из Изначального пламени огненной мухи (хотя это и не так)), способная использовать и Облик, и Атрибут. Лишь Всеединый знает, кем они станут, когда вы нападете, и что они с вами сделают.(цитата из Книги).
Глаза у моих родителей не красные — пепельные у отца, зелёные у мамы, и в чудовищ они не превращаются. Облик отца — шесть секунд полной невидимости. Маловато, но он не раз убеждался, что это время можно использовать с пользой, особенно в драке. Правда, для повторного принятия Облика должно пройти около минуты. Облик мамы — человеческая девушка с каштановыми волосами и голубыми глазами. Из обрывков сугубо взрослых разговоров, не предназначенных для моих ушей, я сделала вывод, что папе именно тот образ...не то чтобы больше нравится, но...вы меня понимаете? Во всяком случае, у меня голубые глаза. Атрибут — это какое-нибудь необычное (и не всегда понятное) умение. У папы это способность подражать голосам, однажды спасшая весь Рапгар...У мамы — всего лишь дар слышать чужих амнисов (обычно их голоса слышны лишь хозяину). Я унаследовала Облик отца, а мой Атрибут — понимание всех языков на свете, от мёртвых забытых до ещё не возникших. Впрочем, ни то, ни другое мне не помогло ни разу — видимо, всё нужно использовать с умом.
Моя семья не совсем обычна. И история знакомства мамы и папы сопровождалась...неприятными приключениями, как деликатно выражается мама. Отец только криво усмехается. Боюсь, что любовь к авантюрам я унаследовала именно от него. Мои родители не слишком любят светсткую жизнь, и в обществе бывают исключительно по необходимости, всё время посвящая друг другу. У них достаточно большая разница в возрасте, к тому же отец...ну, прозвучит это странно, но он когда-то был осуждён за тяжкое преступление, которого не совершал, и...казнён. Для лучэра это не совсем то же самое, что для человека, мяурра или, скажем, пикли, но прожить двести лет он не надеется. И потому ценит каждый день жизни, принимая это как подарок Двухвостой Кошки. Он участвовал в боях за Кирус, и до сих пор удивляется, как сумел вернуться оттуда живым — а потери с обеих сторон были колоссальные. А вернувшись, обнаружил, что мама — тогда ещё совсем не мама — его ждёт. Конечно, как порядочный чэр он пытался убедить её в том, что их брак — чистейшее безрассудство. Что ей всего двадцать, и что она рискует стать вдовой едва ли не в день свадьбы, но... Но на маму иногда находит упрямый стих, и ей бесполезно что-либо доказывать. Через год после свадьбы родилась я. И отец часто повторяет, что мы с мамой — самое невероятное чудо в его жизни (отнюдь не бедной на приключения). И мне нет прощения за безответственное и глупое поведение — просто не знаю, что стало с родителями, когда они поняли, что я пропала, и узнали, где именно меня видели в последний раз...
                                                                                  ***
...Узкий пролив отделял остров Нелюбимый от Небес, и лишь небольшой горбатый мост связывал их берега. Он был кованый, черный, ребристый, похожий на позвоночник неизвестного науке животного...
...Темный уголок — это две параллельные друг другу улицы, сжатые с двух сторон древними особняками. Их крыши покрыты черной черепицей и украшены многочисленными шпилями и горгульями, а часть окон давно заколочена. Каждая чистокровная семья лучэров, ведущая свой род от момента создания Всеединым, считает крайне важным владеть собственным домом в этом безлюдном месте. Цены на недвижимость в Темном уголке много выше, чем в тех же Золотых полях.
Дома покупают, но мало кто здесь живет. Предпочитают менее пустынные улицы, и количество жителей Темного уголка не превышает пары десятков чэров, в основном стариков из числа благородных. Все они проживают на дальней от моста улице. Параллельная улица называлась Дорога к Сгоревшим душам и тянулась через весь остров, заканчиваясь на западе точкой, лаконично называемой Местом. Там, по легендам и свидетельствам всех канонических источников, в мир пришел и ушел Всеединый. Соответственно, если кому-то не терпится оказаться в Изначальном пламени, Место — самый лучший и самый быстрый способ туда попасть. Зашедшие на маленькую площадь, окруженную со всех сторон безучастными домами, назад обычно не возвращаются.(цитата из Книги).
Ну, собственно, больше рассказывать и нечего. В день своего восемнадцатилетия одна очень глупая и самонадеянная чэра решила непременно взглянуть на Место поближе. Сделать это оказалось несложно — последний дом на Дороге к Сгоревшим душам принадлежит моему двоюродному деду, дяде отца, единственному кровному родственнику. Я частенько навещаю...навещала его. Это прилично, навещать пожилых одиноких родственников. И забавно, потому что никто уже и не помнит, как дедушка выглядит на самом деле — он постоянно находится в Облике, а его Облик — здоровенный седоватый лис. Его и зовут все Старым Лисом. Так что во время очередного визита я просто вылезла в окно дедушкиного кабинета — в вечную пустынную ночь Места. Дошла до поставленного кем-то обелиска, а когда обернулась назад, то не увидела уже ни дедушкиного дома, ни обелиска, ничего вообще. Голова закружилась, и я потеряла сознание. А очнулась...очнулась здесь.

- А Стив не пришёл...
- А ты ему звонила?
- Звонила.
- И что он сказал?
- Сказал, придёт, если сможет.
- Но ты ведь знаешь, какая у него работа! Не злись...
- Я не злюсь, я расстроена. И, между прочим, на звонок ответила какая-то девушка, а потом уже Стивена позвала.

- Ну...
- Да, взрослые - они такие! - Касуми зло усмехнулась и хотела ещё что-то добавить, но ничего не добавила.
- Рик не такой... - робко возразила Одри.
- Вот и иди к нему. Иди-иди, а то нам послезавтра уезжать - и надолго. А я пойду с Лори попрощаюсь - с ней мы не увидимся наверное дольше, чем с твоим лисом.
                                                                                                       ***

- Ну что, вот и закончились бесконечные десять лет за одной партой, да? - Лорена тоже была в каком-то странном настроении.
- Чем заниматься будешь?
- Учиться. Подала документы в Королевский ветеринарный колледж.
- А родители что сказали?
- Пошли к чертям собачьим, куда и были посланы. Впрочем, они ворчали только для вида, а сами, кажется, радёхоньки, что я не спилась и не скололась где-нибудь в канаве. Или не...кстати, правда, что Гвен живёт у вас?
- Правда. Не слишком приятная ситуация, но...ты же понимаешь?
- Я всегда всё понимаю. Вы с Одри возвращаетесь в Новую Зеландию?
- Да. Мы тоже учится будем - химия и тра-ля-ля - Одри будет заниматься экологической экспертизой, а я надеюсь плавно слинять в криминалистику.
- Круто. А как миссис Мэллори? По-моему, она слегка поправилась, нет?
- У нас будет братик. Или сестричка - ещё не определились. Я пришлю тебе фото.
- Не пропадай, пиши. И фотки Твида не забудь пересылать - Эванс должна же гордиться своим щенком? 

- Не пропаду, напишу. Про Твида - обязательно.
- Собаки - лучше людей, проверено.

- Да...дети выросли.
- Ещё не все. Ой... - Элис провела рукой по животу.

- Что? - встревожился Джей.
- Не знаю. Ощущения...странные.
- Больно?
- Нет, что ты! Просто...как будто я бабочку живую проглотила, и она крылышками трепещет...это, наверное, и есть то самое шевеление, про которое меня настойчиво расспрашивает доктор!
- Ты уверена, что хорошо себя чувствуешь?

- Уверена, Джей. Что? Что ты там увидел?

- Не знаю, - Джей всматривался в заросли сирени вдоль школьной ограды, - Показалось, должно быть.
По крайней мере, он был уверен в том, что мелькнувшая возле ограды женщина, наблюдавшая издали за школой, давным-давно похоронена...

И всё же он её видел.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...